[fassavoysecretsanta]

Подарок для

 Toy_Soldier
Название: Пробы
Пейринг: макфасси
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Саммари: Майкл и Джеймс встречаются на пробах фильма «Люди Икс: Первый Класс»
Примечание: события вымышлены от и до — на самом деле таких проб не было и не могло быть

Джеймс МакЭвой ненавидел три вещи: пробы, сволочей и когда болит голова.
По отдельности они были ещё ничего. Пробы можно было стерпеть. Сволочей — послать. Голову — вылечить. Джеймс любил решать проблемы по мере их поступления. Возникало приятное чувство, что мир не такое уж паршивое место. Что всё подвластно, всё доступно. Ты — хозяин собственной судьбы. Мудаки поплатятся за свои мудачества. Хорошие парни получат славу, деньги, поцелуй красивой девушки перед титрами.
Такие вот наивные мыслишки.
К сожалению, мироздание было с ним не согласно. Оно полагало: если уж пакостить, то по-крупному.
Этим утром студия была похожа на душегубку. За окном бушевал май две тысячи десятого года, неистовый, как подросток. Окна были наглухо закрыты на щеколды. Джеймс сидел в проходной комнате на стуле перед дверью, перебирая бумажки со сценарием. Руки слегка потряхивало от похмелья. Голова болела, как душа революционера. Мимо сновали чьи-то ассистенты, деловитые и бездушные, как лосось, идущий на нерест. Джеймс поймал одного за рукав и спросил, долго ли ещё ждать. Ассистент вывернулся и исчез, не удостоив Джеймса ответом. Судя по скорости реакции, такими вопросами его атаковали ежедневно, с девяти до шести, исключая обед с часу до двух, выходные и праздничные дни.
Джеймс помрачнел, бросил бумажки на соседний стул и обхватил больную голову. Он должен был прийти в себя. Обязан. Последнее дело — просрать такой блестящий шанс из-за похмелья.
Пять минут Джеймс искренне сокрушался, что пил, пьёт и будет пить.
Его страданиям помешали шаги. Джеймс сразу определил, что это не ассистенты — уж больно расслабленная походка.
Незнакомец поболтался туда-сюда, подошёл к Джеймсу и спросил:
— Тут не занято?
Не поднимая головы, Джеймс ответил:
— Занято.
— Кем?
— Мной.
Незнакомец уточнил:
— Я про соседний стул.
Джеймсу не хотелось тесниться плечом к плечу.
— Он тоже занят.
— Неужели?
— Да, и тоже мной.
— А тот, что следующий?
— И тот занят.
— А мир, случайно, не занят?
Джеймс поднял голову. Над ним нависал человек в пиджаке и солнечных очках. Пиджак был потрёпанный, а его хозяин ещё потрёпаннее. На вид им обоим было лет тридцать.
— Стульев навалом, — сказал Джеймс. — Выбирай любой.
— Я выбрал этот, — ответил незнакомец и улыбнулся так широко, что у него треснула бы челюсть, не будь она так удачно приспособлена для оскала в сорок восемь зубов.
Джеймс собирался от души послать собеседника туда, где тот, несомненно, уже бывал. Но похмур сделал своё дело. Джеймс махнул рукой и нехотя забрал бумажки с соседнего стула. Собеседник сел и снял очки.
Джеймс тут же узнал его: эту челюсть, эту щетину, этот нос. Высокий лоб, романтические рыжеватые кудри. Излюбленный ракурс журнала «Элль Гёрл». Сексуальная фантазия девочек до шестнадцати, плавно переходящая в объект обожания женщин за пятьдесят.
— А я тебя знаю, — сказал чувак. — МакЭвой, да? Джеймс? Мы с тобой вместе играли в «Братьях по оружию».
С тем же успехом он мог сказать: «Мы с тобой жили в одной стране».
— Ага, — сказал Джеймс. — А ты Майкл Фассбендер.
Майкл кивнул и дружелюбно протянул Джеймсу руку. Джеймс поддался.
— На пробы позвали? — спросил Майкл.
— Нет, просто мимо шёл. Восемь утра субботы. Мне в такое время больше делать нечего. Гулял-гулял, дай, думаю, загляну.
— Ты чего такой злой?
— А ты чего такой добрый?
— Мне по сценарию положено.
Майкл достал из сумки ворох листочков и помахал ими в воздухе. Джеймс выхватил взглядом строчку: «Профессор Икс».
— Да ладно.
— Что — ладно?
— Ты пробуешься на роль Чарльза Ксавье?
— А ты наблюдательный.
— Нет, я серьёзно.
— И я серьёзно. Гляди, тут же всё написано.
Джеймс посмотрел ещё раз. И правда, написано. Понадёрганные куски из сценария с репликами профессора, а наверху пометка: «М.Фассбендер».
Джеймс невежливо гоготнул.
— Ну удачи... Профессор, блин.
Они помолчали. Мимо прошёл очередной ассистент, не обратив на них никакого внимания. Майкл закинул ногу на ногу. У него был уязвлённый вид.
— А ты на кого пробуешься?
— Не скажу.
Майкл бросил взгляд на бумажки в руках Джеймса. Джеймс поздно спохватился. Майкл громко и невежливо заржал.
— Магнето? Что, правда? Ты — Магнето?
— Представь себе.
— Извини, не могу.
— Напряги воображение.
Майкл заржал ещё громче.
— Магнето! Ну ты дал! Ещё б на Мойру пробовался!
Джеймс душевно произнёс:
— Магнето не Магнето, а в зубы дать могу.
— Ничего, зубов у меня много.
— Это я вижу. Это из космоса видно.
Майкл сказал:
— Даже в роли космонавта ты был бы убедительнее.
— Что значит «даже»?
— Это значит, что космонавт из тебя такой же, как из меня горничная. Это ведь ты играл Робби в «Искуплении»?
— Ну я.
— Рори, «Внутри себя я танцую»?
— Тоже я.
— Врач с гуськом из «Последнего короля Шотландии»?
— Сам ты с гуськом, — обиделся Джеймс.
Фассбендер развеселился пуще прежнего.
— Да-а-а... Стало быть, теперь решил замахнуться на повелителя металла.
— Ой, и кто мне это говорит? Бесславный ублюдок профессор Ксавье?
— Ещё какой славный.
— Славный ублюдок профессор Ксавье. Замечательно. Напомни, не ты ли играл педофила в «Аквариуме»?
— Очень смешно.
— Смотри роли не попутай. А то неувязочка выйдет.
— Уссаться. Тебе бы в стендаперы. А шутки про евреев знаешь? Или только про педофилов?
— Я знаю кучу шуток про евреев.
— Чудненько, — пропел Майкл. — Освежи в памяти. Может, хотя бы это спасёт тебя на пробах Магнето.
— Да пошёл ты!
Из двери высунулась девушка со списком в руках. Вид у неё был телевизионно-среднезападный: белые зубы, роскошные блондинистые волосы, выдающаяся грудь. Только ковбойской шляпы не хватало. Настоящая богиня плодородия — смотришь на неё и сразу думаешь: взошла ли картошка в штате Колорадо? Наверное, взошла.
Богиня без интереса осмотрела Джеймса и Майкла. Их лица явно были ей незнакомы. Кашлянув, она прочла по бумажке:
— Фассбиндер и МакАвой. Кто из вас кто?
— Я Фассбендер, — подал голос Майкл. — Через «э».
— А я МакЭвой, — встрял Джеймс. — Та же фигня.
Она утомлённо возвела взгляд к потолку и выдала:
— Проклятые англичане.
С этими словами она снова скрылась за дверью, а Майкл и Джеймс остались в комнате, обескураженные и злые.
Джеймс вознегодовал первым.
— Ты слышал? Она назвала нас англичанами!
— Кошмарно, — согласился Майкл.
— Знаешь, в чём настоящая проблема? Не в Магнето и не в профессоре! Проблема в том, что для этих мудаков из «Марвела» мы все на одно лицо! Это для меня ты вечно пьяный террорист-ирлашка, а для них ты просто очередной чопорный мудила со смешным акцентом.
— Ужасно несправедливо.
— А я о чём? Сраные пиндосы! Рабовладельцы! Хлопчатники недоделанные! Ненавижу национальные предрассудки!
Майкл наморщил лоб, всматриваясь в лицо Джеймса.
— Знаешь, а вот теперь ты немножко напоминаешь Магнето… Правда, не могу понять, чем.
Всплеск раздражения отобрал у Джеймса последние силы. Он помассировал виски, откинулся на спинку стула и уныло сказал:
— Кого мы обманываем. Я самый хреновый Магнето на свете.
— Ну, не льсти себе! На свете шесть миллиардов людей. Наверняка найдётся кто-нибудь похуже тебя.
— Вижу, утешать ты не мастер.
— Что есть, то есть.
Джеймс совсем приуныл. Майкл осторожно тронул его за плечо.
— Эй, МакЭвой, ну ты что? Давай не расклеивайся. Хочешь, прогоним реплики?
Джеймс посмотрел на него недоверчиво.
— Очередная подъёбка?
— Нет. Просто вид у тебя жалкий.
— Опять начинаешь, да?
— Ну, не хочешь, как хочешь.
— Нет уж, давай.
Майкл пошебуршал листочками.
— Очень соблазнительная мутация… Нет, погоди, не та сцена. Вот. Нашёл, — он выпрямился и продекларировал: — Успокой свой мозг.
— Чего?
— Эрик, прошу, успокой свой мозг!
— Херня какая-то, — искренне сказал Джеймс.
— Эрик никогда не скажет слова «херня», — наставительно ответил Майкл. — Он закричит что-то вроде: «Ты кто такой?». Или: «Как ты это сделал?». Эрик только что чуть не утонул, потому что преследовал убийцу своей матери. Он растерян, он зол, ему помешали отомстить, но этот парень ему нравится.
— Какой парень?
— Чарльз.
— Что за глупости?
— Он ему нравится, клянусь.
— Ты где это вычитал?
— В сценарии, между строк.
Джеймс тоже пошебуршал листочками.
— Между каких строк? «Эрик, успокой свой мозг» и «Кто ты такой»?
— У меня предчувствие.
— Ах предчувствие!
Майкл приободрил:
— Давай. Изобрази, что я тебе нравлюсь.
— Это слишком сложно.
— Я тебе нравлюсь, но ты делаешь вид, что нет.
— Это уже легче.
— Возьмём сцену в гостиной. Она душевнее.
Майкл нашёл нужную страницу, вчитался, пододвинул свой стул напротив Джеймса и поставил между ними ещё один. По замыслу, это была шахматная доска. Он наклонился над стулом, хмурясь, и сказал:
— Куба, Россия, Америка — кому какое дело, — Майкл передвинул воображаемую шахматную фигурку. — Шоу объявил войну всему миру. Его пора остановить.
Джеймс поймал его вызывающий взгляд — мол, ты в игре или нет? Это раззадорило.
— У меня другие планы, Чарльз, — сказал Джеймс. — Мало просто остановить Шоу — его нужно убить.
— А кто тебе позволит?
— Ты.
— Вот уж вряд ли.
На взгляд Джеймса, фразы выходили слишком чеканными. Чарльз Ксавье должен разговаривать мягче.
— Поверь, ты. Ты всегда знал, почему я здесь. Так не надо делать вид, будто мои планы тебе в новинку.
Майкл скривил губы.
— Я надеялся, ты передумаешь.
— Но я не передумаю, — с жаром отозвался Джеймс. — С чего ради? Да, это неправильно… Но как иначе? Завтра весь мир узнает, что мутанты существуют. Ты и вправду считаешь, что правительство будет разбираться, кто прав, а кто виноват? Для них мы все как Шоу! Есть только один шанс расквитаться — надо сделать это до того, как вмешается правительство. Кто-то должен.
— А если вмешаюсь я?
— Что, прости?
— Если вмешается не правительство, а лично я — это тебя остановит?
Джеймс затормозил. В сценарии такого диалога никогда не было. Он почти забыл, у кого какая роль. Понять Чарльза было легче, чем Эрика.
— Нет, — сказал Джеймс. — Не остановит.
— Неужели?
— Я убью Шоу с тобой или без тебя.
— Но без меня будет сложнее, не так ли?
— К чему ты клонишь, Чарльз?
— Хочу понять, кого ты больше боишься, Эрик, — сказал Майкл, — меня или людей.
Джеймс вышел из образа, сразу преобразившись.
— Ты несёшь такую чушь, Фассбендер! Чарльз никогда об этом не спросит.
— Это почему ещё?
— Потому что Чарльз боится услышать ответа.
— И что же он спросит?
— Вообще ничего.
Майкл заметил:
— Ну и зря. А Эрик бы спросил.
— Ты не видишь полутонов в характере Чарльза! Он только кажется прямолинейным, а на самом деле вечно ходит вокруг да около. Он только скажет: Эрик, пойми, убийство Шоу не решит твоих проблем. Чарльз скажет: ты не станешь лучше, твоя мать не оживёт, а время не пойдёт вспять. Вот Магнето — тот да, конкретный, как топор. Но не Чарльз.
— Именно это и позволило Эрику пройти такой тяжёлый путь, не сломавшись.
— Да ты никак одобряешь Эрика? А вот Чак не одобряет.
Майкл с досадой отодвинул в сторону «шахматную доску».
— Посмотрите на него! Вздумал учить меня, что на душе у Чарльза. Разберись сначала со своим Магнето.
— А что не так с моим Магнето?
— Твой Магнето неконкретный. У него что ни фраза, то сплошные метания. Ты убрал из героя всё, что в нём было главного, — целеустремлённость, стойкость, уверенность.
— А как же человечность? Чувствительность?
— Эрик не любит это демонстрировать. Его надо довести до ручки, чтобы он дрогнул, а твой готов сентиментальничать в любой момент.
— Ему пойдёт на пользу, если он немного очеловечится.
— Эрик сломается, как спичка! Ты ничего не понимаешь. К тому же Эрик считает, что мутанты более высокая ступень эволюции, чем люди. И, между прочим, с этим и Чарльз соглашался.
Где-то скрипнула дверь, но в пылу спора Джеймс этого не заметил. Он горячо возразил:
— Нет, нет!
— По-твоему, Чарльз такой уж наивный? — наседал Майкл. — Думает, что мутантам позволят жить среди людей? Всё будет иначе.
— Не понял.
— Чарльз должен знать, что, когда всё закончится, люди повернут оружие против мутантов. Не все же люди такие, как Мойра.
— И не все как Шоу!
Майкл поморщился. Джеймс наклонился вперёд и с расстановкой сказал:
— Друг мой. Слушай меня внимательно. Убийство Шоу не принесёт Эрику мира.
Майкл вздёрнул бровь.
— А мир — не его цель.
Джеймс сердито вскочил со стула.
— Я сдаюсь. В роли Чарльза ты безнадёжен. Ты ни хрена в нём не понимаешь!
Майкл тоже вскочил.
— Расскажи это зеркалу! Ты не понимаешь Эрика! И кто из нас дурак?
— Чёрт побери! — возмутился Джеймс. — Да с тобой невозможно работать!
— С тобой не легче, — отозвался Майкл.
— Не знаю, как я вынесу месяцы съёмок. На съёмках можно убивать?
— Нельзя, но для тебя я сделаю исключение.
Самодовольное лицо Фассбендера бесило, как концовка серии на самом интересном месте.
— Жалко, что мы не в «Звёздных войнах»! — в сердцах вскрикнул Джеймс. — Тебе надо играть Хана Соло. Такой же выскочка с криминальными наклонностями.
— А тебе надо играть принцессу Лею. Ни кола, ни двора, зато сколько гонору!
И вдруг они хором процитировали:
— Либо убью, либо влюблюсь!
На миг воцарилась тишина, как в библиотеке. Джеймс психанул, притянул к себе Майкла и поцеловал. Фассбендер придушенно всхлипнул:
— Тупица!
Его рука, пытаясь оттолкнуть Джеймса, зачем-то вцепилась в плечо и притянула ещё ближе.
Раздался незнакомый голос:
— Какая эмоция…
Джеймс и Майкл оглянулись на дверь. В дверях стояли Меттью Вон и богиня плодородия. Вид у Меттью Вона был вдохновлённый. В глазах горел алчный огонёк.
— Я же говорила — они сумасшедшие, — заметила богиня.
Джеймс не нашёлся, что ответить. Он отцепился от Майкла и зачем-то одёрнул смятый фассбендеровский пиджак. У Майкла был ошалевший вид. Когда дар речи вернулся к нему, он сбивчиво спросил:
— А вы… вы давно здесь стоите?
— Довольно давно, — охотно ответил Вон и повернулся к богине: — Знаешь, надо созвониться с Сингером. Хочу поправить кое-что в сценарии. «Убийство Шоу не принесёт тебе мира» — по-моему, неплохо, а?
Богиня плодородия флегматично пожала плечами.
— А что насчёт поцелуя?
— Это вряд ли — рейтинг, то, сё…
— Но, согласитесь, эффектно.
— Эффектно, но показывать ни к чему. Тут такая химия — фанаты сами додумают… Да, должно получиться неплохо.
— Неплохо, но эта расстановка ролей никуда не годится. Всё не так.
— Ты права. Надо сделать наоборот.
Джеймс в смятении потёр висок. Голова до сих пор болела. Меттью Вон посмотрел на Джеймса с интересом.
— Хм… Ну-ка покажи ещё раз.
— Что показать? — растерялся Джеймс.
— Вот этот жест. Палец к виску.
Джеймс послушно поднёс палец к виску.
— Да! — обрадовался Вон. — Самое то! Пойдём, Мелани, пора звонить Сингеру.
Они обернулись и снова исчезли за дверью. Джеймс и Майкл посмотрели друг на друга.
— Что он имел в виду? — спросил Джеймс.
— Да хрен его знает.
— Какая-то чушь про роли.
— Если я правильно понял, — сказал Майкл, — мы всё-таки их получили.
Воодушевлённые, они обменялись взглядами.
— Знаешь, Майкл, — растроганно сказал Джеймс. — Ты мне с самого начала понравился.
— Обижаешь, старик! Ты понравился мне ещё раньше.