Подарок для не писатель Название: Влажные фантазии
Персонажи: Джеймс МакЭвой, Майкл Фассбендер
Размер: мини
Рейтинг: R
Лучи раннего солнца едва начали бередить своим ярким светом рассветную мглу, как Джеймс, весело размахивая ведром и рыболовными снастями, отправился на ближайшую речку, поймать себе завтрак. Каникулы у старшего поколения МакЭвоев, которые проживали в небольшой, но довольно плотно населённой деревушке под Эдинбургом, всегда были ему в радость, особенно когда дедушка с бабушкой собирали свои пропахшие древними ветрами шотландских холмов тартаны и уезжали на ежегодное собрание кланов, оставляя Джеймса на хозяйстве. Сравнительное одиночество и чистый горный воздух становились сущим удовольствием после шумного и суетливого Лондона, поэтому МакЭвой старался как можно больше насытиться этим ощущением.
Воздух все еще был наполнен утренним холодком, но от вялотекущей полупрозрачной реки ввысь поднимался молочно-белый парок. Пожалуй, можно было бы и искупаться, когда потеплеет, думал Джеймс, сворачивая в небольшую посадку, ведущую к заводи, где всегда водилась рыба.
Разложить и собрать снасти опытному МакЭвою стоило всего пару минут, и, приготовившись к долгому ожиданию желаемого улова, Джеймс мечтательно уставился вперед, подперев подбородок рукой. Тихий плеск воды, пение просыпающихся птиц и теплые солнечные лучи сделали свое дело: Джеймс задремал. И спал бы долго, если бы не чей-то громкий мат, сопровождающийся яростным шумом воды.
Удочка в расслабленных Джеймсовых руках внезапно дернулась вперед, и МакЭвой едва успел ухватиться за ее конец, как его потащило к воде, в которой бултыхалось какое-то неизвестное чудовище. Вернее, Джеймс поначалу так подумал, ведь следующей мыслью было: чудовища не умеют так изощренно материться.
Помутневшая вода не очень-то и хотела выпускать своего загадочного обитателя, но, чем сильнее Джеймс тянул удочку на себя, тем более угрожающе натягивалась леска, и тем страшнее и громче становился рев из воды.
- Да прекрати ты тянуть, мать твою! – первое членораздельное предложение повергло МакЭвоя в ступор, поэтому он попросту отпустил дорогущий дедушкин подарок, позволив воде моментально поглотить его.
Через несколько долгих мгновений на берег выползло нечто облепленное тиной и кувшинками. Два ярких серо-голубых глаза на грязном лице метали грома и молнии, испепеляя пятящегося назад МакЭвоя, который бы так и продолжал пялиться в ответ, если бы его взгляд не привлекла странно тянущаяся за речным обитателем удочка.
- Чего смотришь, рыбак-недоучка, я не Ихтиандр, - выплюнул мужчина вместе с кусочками водорослей и болезненно поморщился. – Помоги же, чего стоишь!
Не совсем понимая, чего от него требуют, Джеймс бросился к удочке и попытался накрутить леску на катушку, пока не услышал новый поток ругани и не почувствовал противный запах тины совсем рядом.
- Ты дурак? – устало поинтересовался «Ихтиандр», выдергивая из его рук удочку. – Посмотри, что ты наделал.
От катушки грязная леска тянулась куда-то за спину незнакомца, и, проследив ее путь, МакЭвой понял, в чем дело. Рыболовный крючок глубоко застрял в совершенно чужой ягодице, пропоров водолазный костюм. Причем, довольно крепко застрял. Это выяснилось при попытке Джеймса его вытащить, сопровождавшейся яростным сопротивлением.
- Хватит меня лапать!
- Уж простите, - Джеймс наконец-то обрел дар речи и язвительно скривился. – Позвольте поинтересоваться, какого это хрена мой крючок оказался у вас в заднице?
Брови незнакомца удивленно взлетели вверх, заставляя МакЭвоя хохотнуть.
- Хотел бы я сам знать, - зашипел мужчина, осторожно ощупывая «место происшествия». – Когда мне посоветовали озеро для ныряния в глухой деревне, я не думал, что на берегу меня будут ждать неандертальцы.
- Ты кого сейчас неандертальцем назвал?.. – Джеймс угрожающе двинулся вперед, но поскользнулся на стряхнутых водорослях и распластался прямо у ног «Ихтиандра».
- Вот так-то нужно царя Тритона встречать, - ухмыльнулся незнакомец и, хромая, направился в лесопосадку. Джеймсу ничего не оставалось, как последовать за ним, но на полпути мужчина резко остановился и развернулся в его сторону. – Чего тебе?
- Вообще-то, моя удочка по-прежнему у тебя в заднице. И я хотел бы получить ее обратно, - полуобиженно ответил Джеймс, облизывая пересохшие губы.
- Не только твоя удочка, а и ты сам у меня уже вот здесь сидишь, - мужчина провел ребром ладони по горлу и похромал дальше.
Джеймс терпеливо следовал за ним, пока они не вышли на опушку одной из полян, затерянной среди деревьев. Кое-где трава была примята, но больше никаких признаков того, что здесь могло что-то находиться, не было.
- Какого?.. – только и донеслось от застывшей перемазанной тиной фигуры. – Где мои вещи?!
- Может, ты оставил их в другом месте? – рискнул предположить МакЭвой, лениво покусывая травинку, и даже не успел заметить, как незнакомец вдруг оказался совсем рядом и схватил его за воротник рубашки, притягивая еще ближе. – Эй, полегче, я же местный, могу помочь. А вот если ты меня обидишь…
Сильный толчок отбросил Джеймса назад и, если бы не ствол дерева, его копчику пришлось бы познакомиться с твердой поверхностью земли. Лицо мужчины вдруг скривилось настолько, будто бы он собирался разреветься, а через мгновение в его руке заблестел перепачканный кровью и илом крючок. Вручив МакЭвою желаемое, он тут же устремился вглубь леса, продолжая негромко бормотать ругательства.
- Эй, а как же дезинфекция… - только и смог промямлить Джеймс, но незнакомца уже и след простыл.
Пожав плечами, МакЭвой отправился назад, за своими вещами. Дома у него были дела поважнее.
***
Но незнакомец все никак не хотел выходить из головы.
Пытаясь собрать мозаику происшедшего, Джеймс задумчиво ковырялся лопатой в садовой земле. Стоило закрыть глаза, как перед ними тут же возникали чужие – полные злости и боли, но такие притягательные. Высыхающие на солнце волосы «Ихтиандра» оказались медно-рыжими и наверняка были мягкими, а ухмылка, которую МакЭвой едва успел уловить, была похожа на акулью. Да и обтянутое водолазным костюмом поджарое тело сложно было не оценить, даже несмотря на ситуацию…
- Опять за старое… - пробормотал МакЭвой и пребольно стукнул себя ладонью по лбу.
- Ты чего это? – вдруг спросил кто-то совсем рядом, заставляя его подпрыгнуть.
- Ник! – Джеймс сжал черенок лопаты с такой силой, что аж хрустнули костяшки. – Какими судьбами?
- Да вот, принес тебе обещанный виски, - ответил Холт, подозрительно покосившись, и поставил перед Джеймсом небольшую корзинку с несколькими бутылками из толстого стекла.
С Холтом МакЭвой дружил с самого детства, пусть Николас и был значительно младше него. Одной из причин дружбы была и небольшая винокурня во владении его дедушки, которая производила чертовски хороший виски.
- Что-то случилось? – поинтересовался Ник, указывая на прислоненную к крыльцу удочку, сейчас больше напоминающую грязную палку, которую чья-то собака притащила под дверь МакЭвоя.
- Рыбалка немного не удалась, - пожал плечами Джеймс, а потом рискнул, чувствуя, как в груди приливом поднимается волнение. – Ты не слышал о чем-нибудь странном за сегодня?
Получив отрицательный ответ, МакЭвой кратко пересказал случившееся, заставив Холта расхохотаться.
- Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, - пробормотал он сквозь прорывающийся смех. – Вчера вечером он заходил к нам в магазин при винокурне. Очень странный мужчина. Кажется, его фамилия Факбендер. Или Фапбендер, я не успел рассмотреть карту, которой он расплачивался. Но мой дед приказал больше никогда ему ничего не продавать, ибо он начал спорить с ним о том, кто первым начал производить виски – шотландцы или ирландцы.
- Уверен, что твой дед его переспорил, - хохотнул МакЭвой, зная норов Холта-старшего. – Поэтому сей мистер Фап-как-там-его решил ненавидеть всех шотландцев заодно.
Следующие пару часов они с Николасом провели в разговорах о том, как провели тот год, который не виделись. По сравнению с жизнью Холта, существование Джеймса показалось ему слишком спокойным и размеренным, но, кажется, что утреннее происшествие с лихвой восполнило долгие месяцы, посвященные лишь учебе в университете и успешной сдаче очередных экзаменов. Родители гордились им, да, честно сказать, и сам МакЭвой был доволен полученными результатами, но рано или поздно ему пора было признать, что, превратившись в библиотечную мышь, он совершенно позабыл о том, что такое приключения.
О да, его задница невыносимо их жаждала.
***
К вечеру погода совершенно испортилась, что было неудивительно для здешней местности. Откуда ни возьмись, серой дымкой наполз плотный туман, превращая окружающие предметы в сказочный мир со странными и порой пугающими очертаниями. После наступления темноты молочно-белый воздух стал оседать крупными каплями на стеклах, а потом и вовсе превратился в дождь, который, по опыту Джеймса, мог затянуться как на пару дней, так и на неделю.
- Вот тебе и приключения, - раздраженно бормотал МакЭвой, растапливая камин.
Яркие оранжево-янтарные блики, прыгающие по стенам, и веселый треск поленьев немного успокоили Джеймса. Домашний уют, запах тлеющего дерева и аромат виски с мягкими тонами торфяного дыма вернули его в детство, когда зимние вечера он проводил здесь же, но делил их с бабушкой и дедушкой. Ветер глухо стонал в закоулках дома и гудел в каминной трубе, иногда походя на стоны боли, но Джеймса это совершенно не пугало, так как на руках у дедушки было безопаснее, чем где-либо. Тепло, исходящее от него и от камина быстро помогали уснуть и крепко спать до утра, когда бабушка будила его запахом горячего шоколада.
Тут же он и попробовал свой первый в жизни глоток виски. Жидкость, предложенная дедушкой по достижении им шестилетия, плескалась на самом дне бокала, но была такой солнечно теплой и желтой, что в маленькой головенке сразу возникли ассоциации с пшеничным полем, где летом Джеймс любил собирать васильки для бабушки. Первая капля, попавшая на язык, была приятно сладкой, как позднее Джеймс понял, с пряными дубовыми тонами, сладковатыми оттенками свежего мускатного ореха и жареного миндаля. Густое послевкусие отдавало мягким солодом. И уже тогда МакЭвой мог с уверенностью заявить, что не пил ничего вкуснее.
Виски, принесенный Холтом, был из тех редких сортов ячменя, которыми так гордится его дед. Этикетка гласила, что данная партия выдерживалась в дубовых бочках в течение 21 года. Насыщенная янтарная жидкость мягко растекалась по граням бокала, и огонь через нее казался еще более загадочным существом, чем прежде. Сделав первый глоток, Джеймс почувствовал вкус имбирного бисквита, изюма и темного шоколада, с нотами корицы, красного перца и ореховыми оттенками послевкусия. В желудке тут же поселилось приятное тепло, и уже готовый уснуть МакЭвой дернулся, услышав настойчивый стук в дверь.
Больше заинтригованный, нежели разозленный, Джеймс торопливо кинулся в коридор, но к двери подошел на цыпочках и резко распахнул ее, готовый, в случае чего, оказать сопротивление. Но темнота, царившая за порогом, не сильно хотела представлять своего гостя, пока он не выбрался из нее сам, откинув мокрый капюшон со лба.
- Ты?.. – Джеймс неосознанно попятился назад, крепко сжимая захваченную в целях безопасности кочергу. – Откуда ты знаешь, где я живу?
- Я не знал, - пробормотал его новый знакомый, Ихтиандр, сжимая в дрожащих руках кое-как собранный рюкзак. – Просто постучался в первый попавшийся дом. Но мне лучше уйти…
Не раздумывая ни минуты, Джеймс схватил уже развернувшегося мужчину за плечо и втащил в дом, крепко запирая за собой дверь.
- Никуда ты не пойдешь в такую погоду, - заявил он, начиная стаскивать с него мокрую одежду.
Ихтиандр был настолько замерзшим, что практически не сопротивлялся, позволив раздеть себя до нижнего белья, и только держался руками за озябшие плечи, пока Джеймс вел его в сторону ванной. Сделав воду погорячее, он оставил ванну наполняться, а сам убежал рыться в своих и дедушкиных шкафах в поисках подходящей одежды, что оказалось весьма проблематичным заданием, так как гость был на голову выше него самого.
- Я оставил тебе на полке у зеркала дезинфицирующие средства для… ну… твоей зад… твоего ранения, - шумно выдохнув эти слова, Джеймс пулей вылетел из ванной, чувствуя, как начинают гореть щеки.
Ибо без водолазного костюма тело Ихтиандра оказалось еще соблазнительнее, а полные благодарности взгляды, которые он бросал на него, хлопая своими мокрыми ресницами, были более чем красноречивыми. Но гораздо больше Джеймса волновало замеченное начало воспаления раны, нанесенной крючком, и потеки крови на голом бедре.
- Тебе нужно поесть, - констатировал Джеймс, когда Ихтиандр вышел из ванной, приодетый в его толстовку и дедушкины штаны, которые, тем не менее, тоже оказались ему коротки. – Иди в гостиную и погрейся у камина, пока я соберу на стол.
И с каких это пор он стал похож на наседку?
- Майкл, - прохрипел мужчина, остановившись у входа в гостиную.
- Прости, что?
- Мое имя. Майкл.
- А я – Джеймс. Очень приятно, - махнув рукой в сторону камина, озадаченный МакЭвой буквально побежал на кухню, разгребать запасы наготовленной бабушкой еды, которую можно было бы предложить ослабевшему Ихтиандру.
Узрев перед собой громадный поднос, заставленный всем, что только удалось разыскать в холодильнике, и здоровенный стакан, до краев наполненный виски, Майкл неуверенно поднял на него глаза, полные недоверия.
- Съешь сколько сможешь, - ответил Джеймс на его немой вопрос и сел напротив.
- Я бы хотел поблагодарить тебя за твое гостеприимство и извиниться за свое поведение утром… - начал Майкл, но МакЭвой приложил к губам палец и улыбнулся.
- Кто старое помянет – тому глаз вон. А теперь – ешь.
Наблюдая за тем, как голодный Майкл поглощает еду, Джеймс чувствовал себя более чем умиротворенно. Раз поперхнувшись, мужчина виновато поднял глаза и снова извинился, за что получил от МакЭвоя полную ободрения и скрытого обожания улыбку.
Да нет, не мог же он так быстро запасть на это водоплавающее.
И, тем не менее, запал. Потому что не мог обойти стороной эти тонкие губы, растягивающиеся в искреннюю улыбку в ответ на его, серо-голубые глаза, похожие на море в пасмурный день, и тонкие пальцы, так осторожно обхватывающие наполовину пустой стакан.
- Как так получилось, что ты пришел… к этому? – поинтересовался Джеймс, разбивая звенящее молчание.
- Я совершенно не ожидал, что все обернется таким образом, - Майкл пожал плечами, задумчиво почесывая подбородок, на котором уже начала пробиваться рыжая щетина. – Я собирался уехать завтра утром, но здешняя погода решила иначе. Палатка попросту не выдержала такого дождя и начала протекать, и я элементарно замерз.
- Почему ты путешествуешь один?
- Мне слишком часто приходится быть в окружении. Так я отдыхаю от него. Путешествую автостопом, пару дней живу на природе, ныряю. За все время со мной еще ни разу ничего подобного не случалось.
- Со мной тоже, - зачем-то ответил Джеймс и грустно улыбнулся, но, заметив зевок Майкла, посерьезнел. – Тебе лучше лечь спать.
- Джеймс, я здоровый мужик, который вполне сможет посидеть еще часок в приятной компании. Не надо меня так опекать.
- А я – здоровый мужик, который вполне может заставить тебя лечь спать сейчас, - парировал Джеймс, не обращая внимания на смешок Майкла, окинувшего беглым взглядом его щуплое тельце. – Твоя комната – первая слева на втором этаже.
***
МакЭвой решил отдать Майклу свою комнату, а самому переночевать в спальне дедушки и бабушки. Вряд ли запах бабушкиных духов и прочие старческие принадлежности могли бы показаться ему располагающими для ночевки в чужом доме.
Разобравшись с посудой и подбросив дров в камин, Джеймс перебрал и закинул в стирку мокрое и грязное барахло, снятое с Майкла, а рюкзак разложил сушиться на кухне, где можно было с легкостью оттереть грязь с кафельного пола. Часы показывали уже давно за полночь, когда он закончил с этим и, приняв душ, побрел спать.
Джеймс уже почти зашел к себе в комнату, как вдруг из соседней послышался негромкий стон, от которого МакЭвой едва не подпрыгнул.
- Майкл?.. Все в порядке? – спросил он, подойдя к приоткрытой двери собственной спальни, и, не дожидаясь ответа, осторожно вошел.
Майкл беспокойно метался в бреду, судорожно стискивая пальцами мокрые простыни.
- Мне нужно… Мне нужно… - бормотал он, громко хватая воздух, словно тонул. – Помогите…
- Майкл, проснись, - громко прошептал Джеймс, - тебе снится кошмар.
Схватив его за руку, МакЭвой почувствовал, что он весь пылает. Кожа на ощупь была очень сухая и горячая.
- Только этого не хватало, - охнул Джеймс.
Чертова лихорадка. Ну и что теперь с ним делать?
Чувствуя совершенную беспомощность, единственное, о чем МакЭвой вспомнил почти сразу – холодная вода и полотенце, которое следует положить на лоб Майкла. Стоило ему приблизиться к мужчине, как тот так махнул рукой, что впечатал Джеймса в выступающий угол комода у кровати, заставив громко выругаться.
- Майкл, твою мать, - яростно скомандовал он, - лежи спокойно.
Он схватил его за руку, но в следующее мгновение Майкл буквально оторвал его от пола и притянул к себе.
- Лежи тихо! – прошипел Джеймс, больно сжав запястье вцепившейся в него руки.
До Майкла будто дошло, он открыл глаза и даже в темной комнате, освещаемой только лучом света из коридора, МакЭвой заметил их лихорадочный блеск.
Какое-то мгновение Майкл всматривался в его лицо, будто ища что-то, а потом положил ладонь ему на затылок, пригнул голову к себе и прижал рот Джеймса к своему.
Протестовать, даже если бы Джеймс этого и хотел, было бесполезно. Да он и не думал этого делать. Все мысли и сомнения исчезли в тот самый момент, когда горячие губы Майкла слились с его, а чужой язык принялся настойчиво прокладывать себе дорогу. Потребовалось лишь мгновение, чтобы МакЭвой понял, чего от него требуют, и принялся целовать Майкла в ответ не менее страстно. Майкл, казалось, обрадовался, вобрав губами его губы и принимаясь покусывать их, пока руки помогали Джеймсу оседлать его.
Когда пальцы скользнули вниз и проникли под футболку, Джеймс порывисто вздохнул и впечатался губами в чужой подбородок, двигаясь к шее, где кожа у Майкла была такая нежная и горячая. Вместо его рук Джеймсу представлялись две раскаленные ладони, пытающиеся стянуть с него одежду, попеременно лаская открывающиеся части тела. Через мгновение они уже под резинкой его пижамных штанов и крепко обхватывают его ягодицы, вжимая тело МакЭвоя в себя, чтобы дать понять, что не он один сейчас возбужден до предела.
Майкл вел себя так, будто знал его тело от А до Я, лаская то тут, то там, впиваясь губами в шею, плечи, грудь, оставляя засосы, пока Джеймс всхлипывал в его волосы, неконтролируемо потираясь бедрами.
Определенно, это лучшее, что могло случиться с ним этим летом. Но осознавал ли Майкл то, что делает? С кем делает?
- Майкл, пожалуйста… - громко простонал Джеймс и попытался оттолкнуться от любовника, когда его рука нашла его плоть и осторожно сжала, размазывая большим пальцем выступившие капли смазки.
- Джеймс… - протяжно выдохнул Майкл и, схватив его в охапку, опрокинул под себя.
Больше никаких ответов МакЭвою не требовалось, только острая необходимость ощущать прикосновения и поцелуи Майкла к своему телу. Насытиться ими было чрезвычайно сложно, а когда его пальцы принялись ласкать внутреннюю часть его бедер, вызывая мурашки, Джеймс понял, что назад дороги нет.
- Потерпи, - прошептал Майкл, облизывая два пальца, прежде чем проскользнуть ими меж ягодиц МакЭвоя.
- Твою ж мать… - захотелось выругаться Джеймсу, когда Майкл целенаправленно надавил на чувствительную точку внутри, заставляя выгнуться и прильнуть к нему всем телом.
- У тебя есть смазка? – вдруг совершенно серьезно вслух спросил он.
- Что? – Джеймс оторопело остановился, понимая всю комичность ситуации. Ведь рука Майкла все еще была в районе его задницы и убираться даже не думала. – Крем для рук подойдет?
Пока Джеймс судорожно шарил рукой в верхнем ящике комода, отыскивая полупустой тюбик бабушкиного крема, которым он иногда смазывал свои обветрившиеся руки, Майкл внимательно всматривался в его лицо, будто бы что-то решая для себя, а потом наклонился и осторожно поцеловал. Слишком нежно и бережно, совсем не так, как целовал еще несколько минут назад.
- Что не так? – испуганно спросил МакЭвой, победно вытягивая вперед руку с найденным кремом.
- Все в порядке, - усмехнулся Майкл. – А теперь продолжим.
Джеймсу не нужно было предлагать дважды. Через пару мгновений Майкл уже в нем, застывший и терпеливый, хотя МакЭвой видел, как от возбуждения подрагивали крылья его носа. Джеймс не мог понять, хорошо ему или плохо, пока Майкл не начал двигаться, покусывая нежную кожу шеи. Ему определенно было хорошо, пусть и немного некомфортно. Даже больше, чем хорошо.
- Черт, Джеймс, - пробормотал Майкл куда-то ему в ключицу. – Это слишком… Ты слишком…
Его ладонь крепко обхватила плоть Джеймса и принялась осторожно ласкать в такт толчкам, доводя МакЭвоя до исступления. Наслаждение, которое поначалу казалось отдаленным, накатывает громадной волной, останавливаясь внизу живота, чтобы взорваться горячим потоком удовольствия, прошибающим каждый нерв жаждущего тела. Джеймс растворяется в ощущениях настолько, что даже не замечает рычащего Майкла, уткнувшегося в его шею.
- Джеймс…
***
Его будит назойливая муха, примостившаяся на нос. Отмахнувшись, Джеймс изумленно протирает кончиками пальцев глаза, ощущая внизу живота тянущую тяжесть. Солнце уже давно взошло и под его палящими лучами становится жарко. Вокруг плещется заводь, удочка по-прежнему покоится в одной руке, рядом стоит ведро с уже нагревшейся водой, а сам МакЭвой сидит с прочным таким стояком.
Так и есть. Это был сон.
Всего лишь гребаный сон.
Разочарование Джеймса невозможно было описать словами, когда поплавок вдруг исчез под водой, леска начала стремительно раскручиваться, а над водой разнеслось громкое «твою мать!»…